«КОЛОННЫ ХРАМА АХИЛЛА».

        Мраморные колонны, обнаруженные П.А. Дюбрюксом в начале XIX в. у северо-западной оконечности Таманского п-ва. К вопросу об их дальнейшей судьбе и современном местонахождении.

Находка Поля Дебрюкса.

       «Колонны храма Ахилла» или как их еще можно называть по имени первооткрывателя – «колонны Дюбрюкса», давно занимают умы исследователей археологических памятников Таманского п-ва [Блаватский, 1985. С. 221; Агбунов, 1987. С. 99; Античное наследие…, 2010. С. 38-40, 48, 49]. Обнаружены они были в 1822 г. Полем Дюбрюксом недалеко от восточного побережья косы Чушка (в то время – коса Северная), ближе к ее южному окончанию. Шесть колонн лежали на дне моря, примерно в километре от берега (вероятно на острове, со временем постепенно затопленным), на глубине одного аршина (71,12 см) и были видны при спокойном море и прозрачной воде. Место это он обозначил на своей карте (ил. 1), снабдив комментарием на французском языке [Дюбрюкс, 2010. Т. II. С. 21, 22. Рис. 40; Тункина, 2002. Рис. 45]. Через несколько десятилетий К.К. Герц и М.О. Поночевный, особо не вдаваясь в подробности, повторили его сообщение и просто перенесли точку, где якобы находились колонны, с опубликованной в IV т. ЗООИД за 1858 г. [Дюбрюкс, 1858. Табл. I] уже с русским переводом карты Дюбрюкса (ил. 2), на свои карты, которые были изданы – Поночевного (ил. 3) в 1891 г., а Герца (ил. 4) в 1898 г. [Герц, 1870. С. 39, 114, 115; Поночевный, 1891. С. 26; Герц, 1898. С. 144, 145].

       Из недавно вышедшего полного варианта записок Дюбрюкса можно понять, что колонны все-таки первый обнаружил не он, а вот название, связанное с «храмом Ахилла» появилось благодаря ему. Вот что он писал в 1833 г.: «Несколько лет тому назад против Еникале на версту за косой, известной под названием Северная коса, обнаружили шесть мраморных колонн; колонны могли бы принадлежать храму Ахилла, и в этом месте должны бы быть очень интересные мраморы и надписи, но мои средства не позволяют мне ни отыскать их, ни посещать противоположный берег…» [Дюбрюкс, 2010. Т. I. С. 279]. Дюбрюкс, локализовал Ахиллий Страбона несколько севернее основания косы, а сам храм, одновременно выполнявший функции маяка, на самой косе, или недалеко от нее – на одном из островов [Тункина, 2002. С. 382].

      Ни Герц, ни Поночевный не знали, что в сентябре 1853 г. по распоряжению Новороссийского генерал-губернатора графа М.С. Воронцова подполковник корпуса военных топографов Рябов и архитекторский помощник Шмаков под личным наблюдением начальника Черноморской береговой линии вице-адмирала Л.М. Серебрякова, выполняли в течении трех недель специальное задание в поисках древних памятников, в свое время обследованных Дюбрюксом. Ими была составлена карта (ил. 5) Керченского п-ва и побережья Северной косы с обозначением всех найденных, из ранее зафиксированных Дюбрюксом, артефактов. [Дюбрюкс, 2010. Т. II. С. 27. Рис. 47]. Но никаких следов мраморных колонн так и не удалось обнаружить.

Казаки – археологи.

       Отсюда можно сделать предположение, что колонны к тому времени были подняты, тем более, что такие попытки были сразу же после их обнаружения. Так капитан-лейтенант 36-го флотского экипажа Черноморского флота А.Г. Бибиков, занимавший в то время должность смотрителя Керченского адмиралтейства, в 1823 и 1824 гг. пробовал вытащить одну из колонн, но из-за недостатка средств, вынужден был отказаться от этой мысли [Дюбрюкс, 2010. Т. I. С. 84; Тункина 2002. С. 382; Герц, 1870. С. 115]. Но то, что не получилось у Бибикова, возможно могло получиться у руководства Черноморского казачьего войска. Известно, что по распоряжению командующего (с 1822 г.) войском генерал-майора М.Г. Власова в 1824 г., в Тамани, близ старой турецкой крепости, проводились раскопки, а сам атаман Г.К. Матвеев, проявлявший большой интерес к древностям, примерно в это же время, пытался раскапывать курганы близ ст. Сенной [Тункина, 2002. С. 578, 579]. Для казаков было вполне реально провести тогда же операцию по подъему колонн, так как, несмотря на расформирование казачьей флотилии в 1809 г., на войске была обязанность содержать переправу через Керченский пролив, и поэтому в Тамани находилось несколько войсковых транспортных судов [Попко, 1872. С. 24; Короленко, 1874. С. 75, 76]. Кроме того, у Черноморского войска уже был опыт проведения подводных работ по подъему тяжелых предметов. За тридцать лет, до этого, еще в самом начале переселения, во время шторма зимой 1793 г., у Косы Южной (сейчас коса Тузла) затонуло 11 войсковых судов вместе с пушками. Вскоре, все суда казаками были подняты. Подняли и все затонувшие орудия, причем кроме 3-фунтовых и 6-фунтовых, там возможно были 12-фунтовая (около 1400 кг) и 20-фунтовая (более 2 т) пушки [Кирюшин, Фролов, 2006. С. 120]. Еще косвенным подтверждением того, что колонны, возможно, подняли казаки, а не керченские власти, служит, то, что Дюбрюкс, в 1833 г. описывая свои прошлые исследования, считал, что они еще на дне моря.

Покровская церковь – хранилище древностей.

       Если бы колонны все-таки удалось тогда поднять, то они должны были находиться в ограде церкви Покрова Святой Богородицы в Тамани, так как, еще с конца XVIII в., по сложившемуся порядку, все найденные на Таманском полуострове древности, свозились к Покровской церкви, вплоть до 1826 г., когда был открыт Керченский музей и после этого все найденное на Тамани, стали отправлять туда [Тункина, 2002. С. 78].

      В 1799 г. церковь посетил один из русских путешественников П.И. Сумароков. В своем сочинении «Досуги крымского судьи», изданном в Москве и Санкт-Петербурге, он зафиксировал следующие древние предметы: «у стен церкви льва белого мрамора с отломанными ногами, две капители из белого мрамора с арабесковыми выпуклостями и известный камень князя Глеба» [Юргевич, 1886. С. 31, 36]. В августе 1803 г. памятники, находящиеся в ограде церкви осмотрел знаменитый архитектор Н.А. Львов. В своей дорожной тетради он приводит их подробное описание с рисунками и указанием размеров. В то время там находились: Тмутараканский камень, беломраморные львы (количество не указано), «мрамор времен греческих гегемоний» с надписью и барельефом «в виде двух крылатых гениев с лавровыми венками в руках», обломок античной статуи – половина торса воина «в латах и одеянии», две «генуэзские капители». Из колонн был только один обломок, на котором архитектор высек надпись в честь находки Тмутараканского камня [Тункина, 2002. С. 561]. Ни о каких целых колоннах ни Сумароков, ни Львов не сообщают, и это, впрочем, не удивительно так, как еще в 1796 г. известный натуралист Ф.К. Маршал фон Биберштейн в результате своих тщательных исследований констатировал, что « на Таманском полуострове совершенно не встречается никаких древних руин и крупных фрагментов древней архитектуры» [Тункина, 2002. С. 565]. Хранитель Эрмитажа Е.Е. Келлер, посетивший Тамань в августе-сентябре 1804 г., также отмечал крайне незначительное количество найденных там мраморных произведений [Тункина, 2002. С. 570].

       Известно, что в 1820 г. Дюбрюкс совершил поездку в Тамань и снял копии с надписей на памятниках, хранившихся в Покровской церкви [Дюбрюкс, 2010. Т. I. С. 83; Тункина, 2002. С. 152]. Если бы в тот момент там находились какие-либо колонны, он обязательно их упомянул бы в своих записках. Через год, в 1821 г., Келлер при своем повторном визите, был возмущен тем, что памятники до сих пор находятся под открытым небом и по его распоряжению, с согласия священника, в начале сентября все артефакты занесли в церковь десять матросов с судна «Лаокоон» [Тункина, 2002. С. 570]. Учитывая вес колонн, это довольно сомнительно и следовательно, на тот момент их там не было. Но уже в 1825 г. П.П. Свиньин, посетивший Покровскую церковь и оставивший подробный перечень древностей, среди прежних памятников (из беломраморных львов остался только один) упоминает шесть мраморных колонн: три обломка, не указывая их размеры и три мраморные колонны «по 4 аршина» [Тункина, 2002. С. 561]. Откуда были привезены эти шесть колонн, Свиньин не сообщает, но известный историк Кубанского казачьего войска П.П. Короленко, в одной из своих монографий, упоминая древние памятники, хранящиеся возле таманской Покровской церкви, пишет, что «мраморные столбы были найдены при береге Ениколя» [Короленко, 1874. С. 43]. Если это так, и это действительно колонны, которые видел в море Дюбрюкс, то, скорее всего, подняты и доставлены в Тамань они были в 1824 г.

След колонн в документах из краевого архива.

       В Государственном архиве Краснодарского края хранятся два дела, с привлечением документов которых, можно проследить дальнейшую судьбу этих шести колонн. В конце 1830 г. керчь-еникольский градоначальник князь З.С. Херхеулидзев обратился с ходатайством к атаману Черноморского войска Н.С. Завадовскому о передаче в Керченский музей всех древних памятников, находящихся при Покровской церкви в Тамани [ГАКК. Ф. 249. Оп. 1. Д. 1156. Л. 1; Тункина, 2002. С. 578]. Завязалась длительная переписка и по прошедшии почти трех лет 15 сентября 1834 г. было получено разрешение атамана, но с оговоркой, что подлежат отправке все памятники, кроме мраморных колонн без надписей, ибо последние составляют принадлежность церкви и внесены в реестр ее имущества [ГАКК. Ф. 249. Оп. 1. Д. 1156. Л. 16, 17, 23; Тункина, 2002. С. 578]. Уже 19 октября было получено письмо архиепископа Новочеркасского Афанасия с указом приходскому священнику таманской церкви о выдаче памятников кроме вышеупомянутых колонн [ГАКК. Ф. 249. Оп. 1. Д. 1156. Л. 29]. Наконец, еще через несколько месяцев, в июле 1835 г. директор Керченского музея А.Б. Ашик по распоряжению Херхеулидзева на судне «Шалун» прибыл в Тамань и перевез в Керчь девять каменных памятников с древними надписями, а также еще двадцать экземпляров других древностей [Тункина, 2002. С. 578]. Колонны же, по-прежнему остались храниться во дворе церкви. Кстати, интересно, что Ашик, на своей карте Боспора Киммерийского, изданной через некоторое время, в районе косы Северной, не показывает никаких мраморных колонн [Дюбрюкс, 2010. Т. II. С. 25. Рис. 45].

       В сентябре 1847 г. на этот раз Одесское общество истории и древностей обратилось к исполняющему должность наказного атамана Черноморского войска генерал-майору Г.А. Рашпилю, с просьбой о передаче из ведения Духовного ведомства еще остававшихся при церкви древних памятников в Одесский музей [ГАКК. Ф. 249. Оп. 1. Д. 1836. Л. 1, 2; Тункина, 2002. С. 582]. В ответ был получен решительный отказ, который Рашпиль мотивировал тем, что войско с момента переселения на Тамань охраняло древности «в виде благочестивого обета» как памятники древнего христианства и, кроме того, многие памятники, найденные на своих землях, войско уже «уступило Керченскому музеуму и другим палеологическим учреждениям и частным антиквариям» [ГАКК. Ф. 249. Оп. 1. Д. 1836. Л. 6, 7; Тункина, 2002. С. 582]. В письме Рашпиль также упомянул, что древности из таманской церкви будут использованы для украшения нового войскового собора, который предполагалось построить в Екатеринодаре [ГАКК. Ф. 249. Оп. 1. Д. 1836. Л. 7]. Из рапорта Таманского окружного начальника от 14 декабря 1847 г. видно, что на тот момент в ограде церкви находились: « колонн или столбиков длины каждый по 4 аршина – три; тумб, кои полагаются на эти колонны – шесть; таковых же колонн в 2 ¼ аршина – две, на одной из которых выбиты солнечные часы; один столбик – в 1 ½ аршина; два небольших куска» [ГАКК. Ф. 249. Оп. 1. Д. 1836. Л. 3]. Под тумбами, скорее всего, подразумевались капители.

Византийские мраморные колонны – как декор нового войскового собора.

       Из архивных документов явствует, что в начале 1848 г. Рашпиль поручил войсковому архитектору есаулу Е.Д. Чернику выяснить, могут ли пригодиться мраморные колонны при постройке Александро-Невского собора. В своем рапорте от 1 февраля 1848 г. Черник доложил, что «не может определенно сказать об употреблении колонн», но предложил доставить их в Екатеринодар и «по соображению на месте дать им назначение» [ГАКК. Ф. 249. Оп. 1. Д. 1836. Л. 4, 5]. 14 мая 1848 г. Тамань посетил археолог А.С. Фиркович и по его словам, и колонны, и капители находились еще на месте, около церкви [Фиркович, 1857. С. 372]. И хотя, в дальнейшем от использования колонн при строительстве собора, судя по всему, решили отказаться, часть памятников, как удалось выяснить, все-таки была вывезена в Екатеринодар.

       В июне 1908 г., совершая поездку по Таманскому п-ву, Покровскую церковь посетил директор Кубанского войскового музея К.Т. Живило, где обнаружил четыре колонны и две капители. Он также выяснил, что две колонны и одна капитель в 1852 г. отвезены через Темрюк в Екатеринодар и сложены во дворе бывшего сыскного начальника Гукова. Судьба еще трех капителей осталась неизвестной. Сразу же после возвращения в Екатеринодар, при осмотре двора Гукова, Живило обнаружил только одну колонну с капителью, договорился о передаче артефактов в музей и узнал, что следы второй колонны теряются в районе Горячего Ключа, куда ее когда-то перевез сын Гукова [Живило, 1909. С. 6, 12, 13; Кубанский Сборник, 1909. Т. XIV. С. 479, 484, 485].

       В настоящее время четыре оставшиеся в Тамани колонны и одна капитель (судьба второй неизвестна) находятся в экспозиции Таманского археологического музея (в атриуме), куда они были перенесены в 80-е гг. прошлого века во время создания нового археологического музейного комплекса. Это три целые колонны «по четыре аршина» (у № 1 немного отбит верхний край), один из двух обломков «в 2 ¼ аршина» и одна резная капитель (слева на право № 1 – 4, ил. 6, 7). Их размеры и примерный вес следующие:

№ 1. Н-259 см, D-36 см; 830 кг

№ 2. Н-293 см, D-46 см; 1350 кг

№ 3. Н-278 см, D-38 см; 870 кг     Н капители-42 см; 120 кг

№ 4. Н-174 см, D-40 см; 600 кг

…….Интересно, что в отличие от Дюбрюкса, у генерала Рашпиля эти колонны ассоциировались с раннехристианским храмом, а не древнегреческим, в чем он действительно не ошибся. Судя по аналогиям, а также по белому проконесскому мрамору, из которого они сделаны, колонны, скорее всего, относятся к середине VI в., ко времени византийского императора Юстиниана I (527–565 гг.), при котором активное строительство осуществлялось, не только в крупных центральных городах, но и на периферии империи [Домбровский, 1963. С. 77]. Именно тогда христианские храмы впервые начали появляться по обе стороны пролива [Гайдукевич, 1940. С. 201, 202; Якобсон, 1958. С. 12, 540; Зубарь 1999. С. 293]. Причем, характерным признаком провинциальных небольших трехнефных шестиколонных базилик, являлось расположение в одной анфиладе колонн разного размера [Православная энциклопедия, 2001. Т. IV. С. 266, 267; Т. VIII. С. 279, 282, 288-290]. Кроме того, по косвенным данным всех источников, можно сделать вывод, что «колонны Дюбрюкса» были цельными, что, более присуще, византийским, а не античным, которые наверняка состояли бы из нескольких барабанов.

       Пятая колонна, благодаря хлопотам Живило, находится в лапидарии (№ 78) КГИАМЗ им. Е.Д. Фелицына (ил. 8). Это самый малый обломок «в 1 ½ аршина», его размеры и примерный вес следующие: № 5. Н-114 см, D-31 см; 110 кг. Здесь же находится и мраморная резная капитель: Н-37 см, D-36 см; 115 кг (ил. 9). Судя по диаметру, она могла принадлежать колонне №1. Что касается шестой колонны – «в 2 ¼ аршина, с выбитыми солнечными часами», то с ней связана почти детективная история.

Таинственная история шестой мраморной колонны.

       Точно неизвестно когда, после 1852 г., сын Гукова отвез колонну в Горячий Ключ, но в  60-х гг. XIX в. там вдруг появляется старинный памятник в виде обломка мраморной колонны с турецкой надписью, датируемой началом XVIII в. и прославляющей легендарного адыгского князя. Его внешний вид и некоторые особенности, в частности, выбитые на нем солнечные часы, а также размеры, были до такой степени идентичны пропавшей в районе Горячего Ключа шестой таманской колонне, что невольно возникла мысль о фальсификации [Султан Довлет-Гирей, 1909. С. 91, 92; Лавров, 1968. С. 47, 48].

        Предыстория появления этого артефакта такова. На землях в районе рек Афипс и Псекупс, ранее занимаемых адыгским племенем абадзехов, в 1864 г. был расквартирован Псекупский полк Кубанского казачьего войска. Рядом находилось адыгское племя бжедугов, которое осталось на своих местах, во главе с князем Тарханом Хаджимуковым, принявшим российское подданство после окончания Кавказской войны. На заброшенном абадзехском кладбище сохранились старинные памятники, и с целью их сохранения, командир Псекупского п-ка полковник И.Д. Попко – известный военный историк, приказал перенести их к штабу в ст. Ключевой. Среди надгробий, в основной своей массе типичных, с характерной чалмой в навершии, был и фрагмент мраморной колонны высотой от двух с четвертью до двух с половиной аршин, с надписью на турецком языке, из которой следовало, что бжедугский князь Айтеч, совершивший паломничество в Мекку, потерял верного слугу Лакшока, внезапно умершего в Сирии, и в его честь он сделал этот памятник в месяц шаввал 1122 г. хиджры (1710 г.). Здесь, среди раритетов полкового музея, памятник находился примерно до 70-х гг. XIX в. [Каменев, 1867; Лавров, 1968. С. 47, 121].

       По свидетельству археолога В.М. Сысоева в 1892 г. колонна была уже не в Ключевой, а стояла, вкопанная в землю в курортном местечке Горячий Ключ, недалеко от лечебных ванн [Лавров, 1968. С. 47]. Местный краевед Султан Довлет-Гирей, опубликовавший этот памятник в «Известиях ОЛИКО» за 1909 г., приводит его фотографию (ил. 10), на которой видно, что к тому времени колонна, была уже вмонтирована в центр круглого бетонного постамента с тремя ступенями и являлась достопримечательностью курорта [Султан Довлет-Гирей, 1909. С. 93]. Через год, в 1910 г. были опубликованы посмертные записки, сына князя Тархана Хаджимукова – князя Темтеча Тархановича (Николая Николаевича, после крещения в 1874 г.) Хаджимукова (1848-1907 гг.), в которых он описывает деяния своего легендарного предка Айтеча, родоначальника князей Хаджимуковых. Так, после возвращения из Мекки тот получил титул Хаджи, дети его стали именоваться Хаджи-мук, что значит сын известного Хаджи – паломника и отсюда возникла фамилия Хаджимуковых. В частности, о мраморной колонне, Н.Н. Хаджимуков пишет, что оказывается, она была привезена Айтечем из Сирии, через которую проходил обратный путь паломников [Хаджимуков, 1910. С. 35, 37, 47-50]. Учитывая вес колонны, это уже кажется маловероятным, как, впрочем, и вся история, придуманная для подтверждения своего древнего княжеского достоинства, и конечно жаль, что замечательный этнограф Л.И. Лавров, исследовавший этот эпиграфический памятник в 1959 г., принял его за подлинный [Лавров, 1968. С. 47, 48, 121].

       На самом деле, скорее всего, события развивались следующим образом. В 1864 г. князь Тархан Хаджимуков покупает колонну либо у подполковника Гукова, либо у его сына. Колонна доставляется в Горячий Ключ, где по распоряжению князя с помощью местного муллы на нее наносят надпись на староосманском языке, а затем относят на заброшенное абадзехское кладбище. Этой фальсификацией Хаджимуков достигал сразу нескольких целей: его легендарный предок становился реальной исторической личностью, земли абадзехов оказываются исконно бжедугскими, а их князь отличается такой приверженностью к исламу, что первым из кавказских горцев, еще в нач. XVIII в., совершает паломничество в Мекку.

      Интересно, что один из врачей курорта отправил в июне 1914 г. письмо заведующему Кубанским войсковым музеем И.Е. Гладкому письмо, в котором предложил забрать колонну в музей, но, возможно, из-за начавшейся вскоре Первой мировой войны, это так и не было реализовано [КГИАМЗ. НА. КМ–9958/1]. В 1959 г. во время этнографической экспедиции Лаврова, колонна опять была просто вкопана, и возвышалась над землей на высоту 115 см. В настоящее время она находится на территории санатория «Горячий Ключ» возле ванного отделения и вмурована в площадку из тротуарной плитки, над которой возвышается на 150 см (ил. 11, 12). Ее размеры и примерный вес: № 6 Н-170-175? см, D-42 см; 650 кг. Рядом находится большой камень, на котором табличка с кратким изложением сказочной истории про князя Айтеча и его верного слугу Лакшока. То же самое, но уже более подробно рассказывают нескончаемому потоку туристов местные экскурсоводы.

Готская базилика на острове.

       Возвращаясь к теме византийского храма, нужно попытаться ответить на вопрос, где же он все-таки находился. Дело в том, что на карте (ил. 13) Ф.К. Маршала фон Биберштейна 1796 г.  и на военной карте (ил. 14), составленной генерал-майором С.А. Мухиным в 1816 г., возле юго-восточного побережья косы Северной явственно видны три острова. Два, примерно в трехстах метрах от берега, рядом друг с другом, а третий, севернее, в отдалении от них и примерно в километре от берега [Тункина, 2002. С. 51. Рис. 7, 19]. А вот на картах Дюбрюкса, указанных выше, последнего острова уже нет, и можно сделать вывод, что он постепенно ушел под воду и именно на нем лежали колонны раннехристианской базилики. Если предположить, что, в море они находились, незначительный период времени (от 3 до 7 лет), а затем в течение ста девяноста лет были на открытом воздухе, то тогда вполне объяснимо отсутствие на них характерных признаков длительного пребывания в морской воде.

       В заключении хочется отметить то, что раннехристианские храмы чаще всего представляли из себя мартирии (то есть храм строился на месте, связанном с деятельностью какого-либо сятого), а по сообщению византийского писателя-агиографа IX в. Епифания Монаха, как раз здесь, на северо-западе Таманского п-ва, в 40-е гг. I в. проходил маршрут третьего путешествия апостола Андрея Первозванного, почитание которого в Византии было широко распространено уже с середины IV в., поэтому гипотетическое название «колонны храма Св. Андрея» имеет под собой все-таки больше оснований, чем «колонны храма Ахилла», даже если христианская базилика была построена на руинах языческого храма, что в те времена было обычным явлением [Православная энциклопедия, 2001. Т. II. С. 371; Т. IV. С. 266].

       Раннехристианский храм, построенный на острове в середине VI в., скорее всего, имел отношение к расположенному у основания Чушки Ильичевскому городищу, на месте которого современные ученые локализуют готскую Трапезунту. В 548 г., именно отсюда готы-тетракситы, охранявшие границы Византийской империи, отправили к императору Юстиниану посольство, с просьбой прислать им епископа, так что существование здесь в то время православной епархии и даже раннехристианского монастыря, вполне возможно [Богословский, 2013. С. 240–242].

Библиографические ссылки

•        Агбунов М.В. Античная лоция Черного моря. М., 1987.
•        Античное наследие Кубани. В 3 т. Т. I. М., 2010.
•        Блаватский В.Д. Античная археология и история. М., 1985.
•        Богословский О.В. Из истории христианства на Таманском полуострове // Тамань в прошлом и настоящем. Краснодар, 2013.
•        Гайдукевич В.Ф. Памятники раннего средневековья в Тиритаке // СА. Т. VI. М., 1940.
•        Герц К.К. Археологическая топография Таманского полуострова. М., 1870.
•        Герц К.К. Собр. Соч. Вып. 1. СПб., 1898.
•        Домбровский О.В. Херсонесская коллекция средневековых архитектурных деталей // Сообщения Херсонесского музея. Вып. 3. Симферополь, 1963.
•        Дюбрюкс П.А. Описание развалин и следов древних городов // ЗООИД. Т. IV. Одесса, 1858.
•        Дюбрюкс П.А. Собрание сочинений. В 2-х т. СПб., 2010.
•        Живило К.Т. Экскурсия на Таманский остров (июнь 1908). Анапа, 1909; Кубанский Сборник. Т. XIV. Екатеринодар, 1909.
•        Зубарь В.М. Об основных тенденциях процесса христианизации населения Юго-Западного Крыма // Херсонесский сборник. Вып. 10. Севастополь, 1999.
•        Каменев Н. Несколько слов о колонизации Западного Кавказа вообще и Псекупского полка в особенности // Кубанские войсковые ведомости, 7 октября 1867, №39.
•        Кирюшин С.Ю., Фролов Б.Е. Гребная флотилия Черноморского казачьего войска // Труды СКНИИИСИ. Вып. 1. Краснодар, 2006.
•        Короленко П.П. Черноморцы. СПб., 1874.
•        Поночевный М.О. Географический очерк Босфорского царства // Кубанский Сборник. Т. II. Екатеринодар, 1891.
•        Попко И.Д. Исторические и биографические очерки. К фотографическим снимкам и картинам, представленным от Кубанского казачьего войска на Московскую политехническую выставку 30 мая 1872 г. Екатеринодар, 1872.
•        Народы Западного Кавказа (По неизданным запискам природного бжедуха князя Хаджимукова) // Кавказский Сборник. Т. XXX. Тифлис, 1910.
•        Православная энциклопедия. Т. II, IV, VIII. М., 2001.
•        Султан Довлет-Гирей. Бжедуховские памятники в местечке Горячий Ключ Кубанской области // Известия ОЛИКО. Вып. IV. Екатеринодар, 1909.
•        Тункина И.В. Русская наука о классических древностях Юга России (XVIII – середина XIX вв.). СПб., 2002.
•        Фиркович А.С. Археологические разведки на Кавказе // ЗРАО. Т. IX СПб., 1857.
•        Эпиграфические памятники Северного Кавказа на арабском, персидском и турецком языках. В 2-х частях. Ч. 2 / Сост. Л.И. Лавров. М., 1968.
•        Юргевич В.Н. Об археологических разысканиях и открытиях в Южной России, предшествовавших учреждению Одесского Общества истории и древностей // ЗООИД. Т. XIV. Одесса, 1886.
•        Якобсон А.Л. Раннесредневековые поселения Восточного Крыма // МИА. № 85. М., 1958.

 

научный сотрудник КГИАМЗ им. Е.Д. Фелицына                    

П.В. Новиков

 

Опубликовано в сборнике материалов международной научной конференции «Анфимовские чтения по археологии Западного Кавказа». Краснодар, 2014. Вып. IV. С. 153–167.