Вспомним Библейскую легенду о Вавилонской башне. Когда-то мы были едины, не разделены на народы и жили Единой душой, следуя заповеди любви к ближнему как к самому себе. Но случилось то, чего не было в Божественном замысле – мы стали не просто разными, мы стали чужими друг другу.

Библейские времена уходят от нас всё дальше, а заповедь любви к ближнему, становится просто словами. Но история преподаёт уроки всем, даже тем, кто не хочет или неспособен учиться. Только для этих неспособных (с обеих сторон) повторение бывает весьма жестоким.

Давным-давно более 1 000 лет назад положено начало совместной жизни христиан и мусульман на одной территории, которая была Русью, потом стала Российской империей, затем – СССР, а теперь называется просто Россией.

Одним из самых серьёзных испытаний в истории отношений России с иноверцами стала Кавказская война (1817 – 1864 гг.). Если говорить об уроках той далёкой войны, то они, конечно же, не в рабской покорности любым действиям центральной власти, любому её силовому давлению, а в необходимости отстаивать свои интересы, сохранять свою религию и культуру в составе великой многонациональной державы, не разрывать, а совершенствовать веками складывающиеся материальные и духовные связи и ставить их на службу интересам своего народа.

Кунта-Хаджи почитают на Северном Кавказе, его образ опровергает традицию газавата. Благодаря его учению, его наставлениям воинствующий ислам не стал здесь господствующей традицией.

Вся деятельность шейха Кунта-Хаджи отмечена величайшим гуманизмом. И тем более трагично то обстоятельство, что его учение не было осознано народом накануне новой страшной национальной беды – войны в Чечне 1994-96 гг. Братство, именующее себя кунта-хаджинцами, зикр, были использованы местными политиками не в реализации их главной миссии – миротворческой, гуманистической, а для обслуживания собственных политических позиций, своего не всегда оправданного радикализма.

В свете событий последних лет, происходящих на Кавказе и во всём исламском мире, учение Кунта-Хаджи Кишиева обретает особую актуальность.

Чеченец из аула Илсхан-Юрт, оставшийся в истории под именем шейх Кунта-Хаджи, основатель зикризма, появился на политической арене, когда затянувшееся кровопролитие грозило чеченцам полным уничтожением. Проповедуя идеи гуманизма и пацифизма, Кунта-Хаджи был услышан своим народом, жаждавшим мирной жизни. Идеология зикризма противоречила идеологии газавата, требующей продолжения борьбы с противником до победного конца. Вождю газавата Шамилю, противостоял Кунта-Хаджи.

Хорошо известно, чем завершился исторический спор имама Шамиля с Кунта-Хаджи. Шамиль, породивший газават, стал почётным гостем русского царя, а конец жизни провёл в священной для мусульман Мекке. Кунта-Хаджи, всю жизнь проповедовавший смирение, мир, доброту и справедливость, был арестован зимой 1864 года и в тюрьмах Новочеркасска и Устюжино сполна испытал судьбу заурядного уголовника.

Для любой власти самое страшное – проповедь внутренней свободы, Российская империя не стала исключением. Власти понятен тот, кто стремится к Власти. Сильный, влиятельный враг, каким был Шамиль, понятен – его можно победить в открытом бою. А как быть с добрым проповедником, который сеет в душах людей зёрна свободы, из которых потом неизвестно что вырастет? Кунта-Хаджи с его обращением к внутреннему миру человека предложил идею Истинной Свободы. А для власти нет ничего страшнее человека, «убившего Дракона в себе»…

Кунта проповедовал идеи, глубоко отличные от того понимания ислама, которое насаждалось имамом Шамилем. Легко заметить, что идеи Кунта-Хаджи созвучны Евангелию и буддизму:

«…Любите друг друга, поддерживайте друг друга, будьте по-настоящему братьями друг другу. Только любя веру в душах каждого из нас, вы любите веру подлинную, а не мифическую. Никто и ничто: ни холодное звёздное небо, ни животные, не наделённые разумом, не способны воспринять и осмыслить святое чувство веры, кроме людей, таких как и вы. Ищите Всевышнего в себе» [1]

Вместо газавата Кунта-Хаджи проповедовал идею духовной независимости.

Кунта-Хаджи отрицал не только эту, а любую войну, говорил, что нельзя отвечать злом на зло, просил прощать своих врагов – идя против глубоких установок горского и исламского сознания. При этом он обращался к отдельному, одинокому человеку – а не семье, роду или тейпу. Принять несправедливую реальность и остаться собой может только сам человек. Он говорил, что спасение человека только в духовном росте. Для мира, где царили коллективная ответственность и уважение к силе, это было ценностной революцией.

Пацифизм Кунта-Хаджи происходил из любви, которую он исповедовал, – ко всякому человеку, его душе, ко всем живым существам. Кунта говорил, что мюрид должен жить простой жизнью, стараться делать маленькие добрые дела, любить и уважать всё живое – а также землю и воду, весь мир, созданный Всевышним. Познать Бога можно, лишь «глазами сердца».

«Не делите людей на князей и рабов, на местных и пришлых…Уважайте всех устазов, все учения, не враждуя и не пренебрегая мнением каждого. К истине ведут много дорог, лишь бы в главном они сходились». [2]

Кунта-Хаджи впервые апеллировал не к правилам, а к душе, чувствам человека. С адатом и шариатом Кунта нисколько не спорил, наоборот, всячески призывал их соблюдать. Но, в отличие от шариата, насаждавшегося Шамилем, взгляды Кунта-Хаджи не противоречили чеченским традициям.

Идея высшего божественного начала в средневековых языческих культах чеченцев была абсолютно абстрактной. В этом отношении она была гораздо ближе к раннему христианству, чем к другим монотеистическим религиям. Иоанн Антон (Антонович) Гюльденштедт (1745-1781) – один из первых исследователей быта и культуры северо-кавказских народов отмечал, что чеченцы, веруя в единого Бога (Декла) гораздо ближе к христианству, чем другие народы. Древние предания сохранили память о существовании в горах Чечни христианских храмов и монастырей, и о деятельности миссионеров, которые, вероятнее всего, были византийскими, а позже генуэзскими монахами.

В Позднем Средневековье (16-17вв.) складывается культ «достойного человека» – «къонаха» и принимает окончательную форму «къонахалла» – «кодекс чести», который определяет главной целью жизни человека бескорыстное служение своему народу. Главным смыслом жизни къонаха (в переводе с чеченского – «сын народа») было служение своей родине, служение не ради славы, денег или сана. И хотя постулаты «Къонахалла» опираются на ислам, в них прослеживается влияние народных традиций, которые формировались не без влияния раннего христианства.

Из кодекса «Къонахалла»:

• Истинная вера и справедливость являются высшей духовной целью къонаха.
• Къонах с состраданием относится ко всему живому. Никогда без необходимости не срубит дерева, не причинит вреда ни одному живому существу.
• Къонах в течение всей жизни должен заниматься совершенствованием своего духа и тела для того, чтобы служить своему народу с максимальной пользой.
• Къонах должен постоянно оттачивать свой ум, постигать мудрость и опыт мудрейших, изучать науки, дающие ключ к познанию мира, так как только через знание можно прийти к истинной вере и постижению справедливости.
• Къонах должен быть милосердным к слабым и немощным. Он должен относиться с состраданием не только к людям, но и к животным, которые не имеют разума и не могут оградить себя от человеческой жестокости. [3]

В «Къонахалла» мы находим много общего с учением Кунта-Хаджи. Его мировоззрение выросло из традиционного миропонимания, было местным. Это и привлекало чеченцев, для которых исламский фундаментализм Шамиля был несколько чужим. Но, даже говоря вещи совсем привычные, Кунта-Хаджи переворачивал весь мир, потому что обращал внимание на человека, а не на общественные правила:

«Уважайте старшего по возрасту, ибо он многое пережил. Уважайте младшего, ибо он, возможно, не успел ещё много согрешить. Мюрид должен уважать каждого человека, ибо только таким образом его душа будет оставаться спокойной…». [4]

Однако его проповедь продолжалась недолго. Российская власть испугалась растущего влияния святого, усмотрев в объединении суфиев зёрна сопротивления, хотя судя по донесению русского офицера А.П.Ипполитова, движение «ограничивалось изустным лишь чтением молитв, наставлениями не только безвредными, но и весьма нравственными, так, что в сущности, оно скорее могло принести пользу, нежели быть в каком-либо отношении опасным». Тем не менее, 3 января 1864 года по доносу ортодоксальных мулл и личному распоряжению Великого князя Михаила Романова, Кунта-Хаджи вместе с ближайшими мюридами был арестован. Из тюрьмы он сразу написал письмо последователям с просьбой не предпринимать никаких насильственных действий. На этапе Кунта-Хаджи был разлучён со своими мюридами и один направлен на вечную ссылку в город Устюжна Новгородской губернии. Оттуда Кунта-Хаджи писал своей семье полные смирения письма, которые не дошли до адресатов, но сохранились в новгородских архивах. Из них известно, что шейх сильно болел и голодал, так как не знал русского языка и не мог заработать себе на жизнь. Через три года, 19 мая 1867, он умер.

Арест духовного пастыря вызвал у людей панику. Будь это другой шейх, чеченцы подняли бы восстание и отомстили властям, но Кунта-Хаджи учил их отказаться от насилия. Несколько тысяч мюридов, в том числе женщины, собравшись в Шали, потребовали его освобождения, а затем, побросав оружие, с одними кинжалами направились на позиции царских войск. Пошёл слух, что оружие русских не выстрелит, поскольку устаз-чудотворец наполнил его водой. Когда толпа подошла к шеренгам на расстояние 30 сажень, она была расстреляна ружейными залпами и картечью, погибло около 400 человек.

После Шалинской трагедии движение зикристов было запрещено и ушло в подполье, где стало бурно расширяться. При этом в нём действительно стала нарастать политическая, антироссийская направленность. К секте примкнули многие абреки, использовавшие зикристское подполье для своей борьбы. А мистицизм, ненасилие и любовь ко всему живому постепенно выхолостились. В результате вскоре, по иронии судьбы, кунта-хаджинцы превратились в самый воинственный чеченский вирд. Просуществовав в подполье до новейшего времени, он, в частности, играл большую роль в приходе к власти Дудаева и первой чеченской войне. Таким образом, трагически подтвердился исторический урок – насилие может породить только насилие.

Существует мнение, что учение Кунта-Хаджи о ненасилии оказало влияние на философию служившего в Чечне Льва Толстого, а через него на Махатму Ганди. А некоторые чеченцы и сегодня верят, что Кунта-Хаджи явится вместе с Иисусом во Втором Пришествии.

Сегодня наш мир раздирают проблемы экологические, политические, религиозные, экономические…Сколько ещё должно пройти времени и произойти трагедий, чтобы изменилась цивилизационная шкала ценностей, и вместо, грозящего ему полным уничтожением, обустройства внешнего мира, мы обратились бы к миру внутреннему?..

Примечания

1. Здесь и далее проповеди Кунта-Хаджи цитируются по:
Акаев Вахит Хумидович. Суфизм в контексте арабо-мусульманской культуры: Дис. … д-ра филос. наук: 24.00.01, 09.00.03: Ростов н/Д, 2004 390 c. РГБ ОД, 71:05-9/22

2. см. выше

Ильясов Л., Тени вечности. Чеченцы: архитектура, история, духовные традиции. М., 2004

4. см. 1

Литература.

1. Акаев В.Х. «Шейх Кунта-Хаджи. Жизнь и учение». Грозный, 1994

2. Акаев В.Х. Суфизм в контексте арабо-мусульманской культуры. Ростов н/Д, 2004

3. Зелев А., Знаменитые чеченцы и ингуши. Энциклопедия. www.proza.ru

4. Ильясов Л., Тени вечности. Чеченцы: архитектура, история, духовные традиции. М., 2004

5. Сборник сведений о кавказских горцах. Выпуск II. Тифлис, 1869