Бандурист, хормейстер, дирижер, народный учитель и хорунжий Кубанского Казачьего войска Антон Черный родился  в ст. Пашковской  Екатеринодарского отдела  Кубанской области и похоронен в Аргентине, в г. Буэнос-Айресе.

       Семья Черных происходила из потомков казаков Запорожского войска.[1] С достаточной достоверностью их родословную можно вести с 1777г. от прадеда Антона Черного Григория Чорного. Дедом Антона  был казачий сын Евтихий Григорьев Чорный, зачисленный в 7-ой конный казачий полк Черноморского казачьего войска от ст.Пашковской. Им были получены Высочайше установленные серебряные медали за Персидскую(1826-1828гг) и Турецкую (1828-1829гг) войны. Его сын, Павел Евтихиев Черный, в 1869г числился отставным первых десяти возрастов, поименованный после урядников,  и единственным трубачом. [2]     

        В 1898г. родители Антона, Павел Евтихиевич и Матрона Федоровна (урожден. Дашко), ввиду малоземелья переселилась на дополнительный надел войсковой земли, в хутор Новопашковский Ейского отдела, ставший 1915г. ст. Новопашковской.[3] После переселения, несмотря на то, что жили очень бедно и «трудно было настачиться на такую ораву даже одного хлеба», отец стремился дать детям хорошее образование. Сыновья впоследствии стали казачьми офицерами, а Антон еще и народным учителем, что так выводило из себя их станичного атамана.[4] Озабоченный будущим Антона отец привозит десятилетнего сына в Екатеринодар, в Кубанский войсковой казачий хор. Там состоялась проверка  голоса и слуха, и капельмейстер симфонического оркестра чех Иосиф Дуда,[5] пораженный музыкальными способностями мальчика, сказал: «Вот такого экземпляра я еще не видел! Будешь ты скрипачом»[6].

Так мальчик стал обучаться игре на скрипке в Кубанском войсковом музыкантском хоре, одновременно посещая в Екатеринодаре занятия в казачьей двухклассной школе. Далее поступает в Екатеринодарскую учительскую семинарию, где наряду с основными предметами студенты овладевали мастерством регентов. По окончании семинарии в 1910г. Антон Черный учительствует и регентствует в родном хуторе Новопашковском.[7]

Его дальнейшую судьбу определили события лета 1913г., когда он в Екатеринодаре учился на летних регентских курсах. В это же время выдающийся деятель культуры Кубани Микола Богуславский, прозванный «бандурным батькой», организовывает первую кубанскую капеллу бандуристов. Для этого приглашает из Харькова молодого кобзаря Василия Емца. Их собралось 15-20 кубанцев разного возраста и социального положения: учителя,  адвокат, старшины, общественные деятели, фельдшер, участники Войскового симфонического оркестра. По словам Антона Черного, это был «торжественный после долгого отсутствия въезд бандуры в землю своих дедов… Ведь бандура –  это не просто музыкальный инструмент, бандура – это Идея, э то то, вокруг чего должны собираться все творческие силы казачьего народа, вокруг чего, как на катушку нитки, должна наматываться вся государственность, а само изображение бандуры, как высшей государственной эмблемы, в лавровом венце, должно быть помещено наравне с клейнодами на всех актах государственного значения».[8]

Музыкально одаренному, обладавшему тонким слухом Антону Черному, Микола Богуславский подарил бандуру работы знаменитого мастера Паплинского, за что Антон должен был настраивать бандуры остальным ученикам. У Антона Черного с его учителем Василием Емцом на всю жизнь сохранились самые сердечные отношения. В. Емец через 50 с лишним лет, в 1965г. посылает из Голливуда (США) свою книгу с посвящением: «Моему самому дорогому ученику, Антону Черному, запорожскому потомку  и полковнику казачьего Кубанско-Черноморского войска, с наилучшими пожеланиями». [9]

В том же 1913, еще спокойном довоенном годе, Антон Черный переводится в школу ст. Брюховецкой. Вот отрывок из его рассказа о том времени: «А как я любил эту станицу! Кроме множества начальных школ, там было высшее начальное училище, гимназия, ремесленная школа, «народный дом» с парком…одним словом, станица-город».[10]

В это же время он начинает и свою концертную деятельность бандуриста. Концерты в Екатеринодаре, ст. Уманской, Пашковской, Брюховецкой, Ольгинской , Крыловской и многих других. Начинающий бандурист пользовался у публики  исключительно теплым приемом. Сцену в буквальном смысле заваливали цветами.[11]

В 1914г началась первая мировая война. Старшие братья Черные  воевали в 1-ом и 2-ом Уманском полках на Западном и Кавказском фронтах. Антона же трижды мобилизовывали, а потом отпускали по приказу Военного министра «впредь до» как народного учителя, которых в Кубанской области катастрофически не хватало ввиду бурного развития начального образования. Война продолжалась. В феврале 1915 г. А.П. Черный был мобилизован и отправлен в состав 3-го Сводного Кубанского полка ККВ. Учитывая его образование, в апреле того же года он зачислен во 2-ую Тифлисскую школу прапорщиков. Произведен в прапорщики приказом №260 01.08.1915г.[12] При назначении места службы была учтена его просьба : «на Кавказ!, который не променял бы ни на какие российские места».[13] В это время русская армия на Кавказе  под превосходством сил турок постепенно отходила на линию Главного Кавказского хребта. Была задача удержаться на крайнем левом фланге, не сдать нефтеносный Баку, а на центральном – не пропустить врага на Военно-Грузинскую дорогу.  А.П. Черный был назначен командиром 5-ой сотни в составе Экспедиционного корпуса генерала от кавалерии Николая Николаевича Баратова. Защищая дружественную России Персию,  этот корпус занял и удерживал от турецких атак огромную территорию (800 верст по фронту и 800 верст в глубину) столь малыми силами и ценой больших потерь.[14] Рейды по заснеженным перевалам Курдистана, по пустыни при 70С от Энзели до Багдада, отчаянное бесстрашие при отбивании своих раненных у турок, рискуя собственной жизнью. Все это было в походной жизни хорунжего А.П. Черного и многих других казаков.

1917 год. Революция. Развал армии. Генерал Баратов в начале 1918г. вывел свой корпус из Персии. На пути следования демобилизованных казаков на Кубань толпа распропагандированной, революционно настроенной 39 –ой Кавказской пехотной дивизии жесточайшим образом расправилась с офицерами, расстреляв и подняв их на штыки. Хорунжий Черный чудом избежал расстрела. Его встретила новая Россия. [15] С весны 1918г он начинает заведовать и преподавать в начальной школе ст. Ольгинской. Отсюда его мобилизовали в кубанские части, сражавшиеся против большевиков. «Кубанцы, не признав советской власти, вступили с нею в вооруженную борьбу, принимая участие отдельными полками, дивизиями и корпусами…кроме того, значительное число кубанских казаков дрались в рядах остальных Добровольческих частей».[16] В апреле 1919г. « Кубань переживала тревожные дни, –  писал А.П. Черный, – выгребая до отказа свои последние резервы, зачастую снимая с кровати тифозных больных, в таком состоянии, что они только могли держаться на ногах. Вот таких-то полу-трупов мне пришлось… вести в виде «пополнения» на Маныч в растрепанные до основания части корпуса генерала Улагая… К месту назначения привел не более одной трети состава, а остальные, как телеграфные столбы, остались везде по дороге».[17]

После Новороссийской катастрофы марта 1920г,  все командование белых прибыло в Крым, где генерал А.И. Деникин  передал всю власть генералу П.Н. Врангелю, пожелав успеха в деле воссоздания Родины. Не располагая точными сведениями о действиях хорунжего А.П. Черного от лета 1919 до ноября 1920, можно предположить, что он сражался в войсковых соединениях, возглавляемых генерал-лейтенантом С.Г. Улагаем и  в дивизии генерала Н.Г.Бабиева, которую А.П. Черный называл «нашей» и «легендарной». Речь идет о десанте генерал-лейтенанта С.Г.Улагая  из Крыма на Кубань и в Заднепровской операции, где погиб генерал Бабиев. Последние дни пребывания в Крыму командир 4-й сотни Уманского полка хорунжий  Антон Черный описал в своем неопубликованном рассказе «Эвакуация Врангелевской армии из Крыма». «Мы приняли в 6 вечера последний бой у Карповой балки и стали отходить к Джанкою. Но большевистская конница, перейдя Сиваш вброд, была уже в 11 часов дня в 30-ти верстах у нас в тылу, заняв Джанкой. Чтобы попасть нам в Феодосию, где назначена была нашей бабиевской дивизии погрузка, нужно было на рысях день и ночь обходить эту кавалерию. В край истощенные лошади во время бега падали замертво, а всадникам, лишь бы не отстать, приходилось бежать самим».[18] Придя в  Феодосию, «мы увидели «наши» пароходы… перегруженными.., стоящими на рейде, откуда нам в рупор  (было) сказано, чтобы мы шли на Керчь».[19] Трагические подробности последних часов погрузки кубанской дивизии на пароход «Урал» из Керчи 2-3 ноября (ст.ст) 1920г. были ярко  описаны хорунжием А.П. Черным. [20] Пароход «Урал» взял курс на Константинополь.

От Константинополя кубанские части были перевезены на о. Лемнос. На Лемносе А.П. Черный был выбран делегатом в Кубанскую войсковую раду и вошел в секретариат Кубанской краевой рады,  выбравшей войсковым атаманом ККВ генерал-майора Вячеслава Григорьевича  Науменко (4 декабря  ст.ст.1920г.).[21] Кубанские казаки начали переселение в Королевство сербов, хорватов и словенцев (КСХС). На корабле  хорунжий Антон Черный прибыл в Боку Которску 20 декабря 1920г.[22] Во всех портах КСХС, принявших к тому времени более 14000 русских и казаков, бушевал тиф. Только в бараках портовых зон скопилось свыше 2500 тифозных больных. В телеграммах  начальников портов сообщалось о «катастрофе в Боке Которской», о необходимости организовать службы по опеке за русскими беженцами, об ожидании новых транспортов с беженцами, о нехватке врачей, санитаров, медикаментов, дезинфицированных вагонов для транспортировки русских далее в Боснию, Герцеговину, Далмацию. Власти распорядились привлечь монастыри для размещения беженцев. Государство выделяло из скудного бюджета  средства для бесплатного пропитания беженцев в первые 15 дней их пребывания.[23] Антон Черный после двух месяцев в тифозном госпитале Зеленики, был поселен в г. Дрвар (Босния), где прожил до 1930г. Работал плотником. В этот период он связал свою жизнь с кубанской казачкой, Евдокией Ивановной Рудобаба (1895-1962гг). Е.И. Рудобаба-Черная была сестрой милосердия военного времени  в годы Первой мировой и гражданской войн, награждена «за храбрость» серебряной медалью 4-й ст.  и « за боевое отличие»  – Георгиевским крестом 4-й ст.[24]  Отцом ее был казак ст. Стародеревянковской , а матерью француженка Джулия Сависьон.[25] Свободное время Антон Черный уделял музыке, иногда с любительским струнным оркестром давал концерты в местечках Боснии. В Дрваре впервые изготовил своими руками бандуру, с которой  приехал в Белград на чествование вождей казачества в 1929г. Его выступление имело успех у казачьей общественности, что помогло ему переехать «из глуши Босны» в столицу.[26] Семья поселилась в Земуне, где проживало много эмигрантов. Сначала терпели нужду из-за безработицы. Позже Антон Павлович нашел работу столяра, что обеспечило скудный, но постоянный заработок и возможность в свободное время не только выступать со своей бандурой на концертах, но и создать хор казачьей белградской станицы.

К А.П. Черному пришла известность: парижские и белградские казачьи журналы помещали заметки и фотографии популярного бандуриста, «певца казачьей тоски и печали».[27]

В это время в Югославии противоборствовали  три организации:  Русский общевоинский союз (РОВС), Кубанское Казачье войско во главе с Войсковым атаманом В.Г. Науменко, защищающее идею «единой и  неделимой России», и «Вольное казачество» (ВК), для которого эмиграция была следствием слабости или предательства  со стороны командования Белого движения. Во главе вольных казаков стал И.А. Билый, который издавал журнал «Вольное казачество», негласно финансируемый Польским государством.[28] И.А. Билый агитировал казаков к созданию вольноказачьих станиц. В 1935г. он стал «Походным атаманом Вольно-казачьего движения» (ВКД). Казаки же в своей массе, невзирая на образование, были людьми бесхитростными. Шли за вождями по станично-родственной близости. И Антон Черный, захваченный вольноказачьей идеей, питал надежду на то, что в России, обязательно, найдется место для Казачьей Республики, где будут сохранены вековые казачьи свободы. Начиная с 1934г., «единонеделимцы» во главе с Войсковым атаманом В.Г. Науменко более не приглашают Антона Черного  для выступлений. Хор белградской станицы был распущен. В феврале 1938г. с инспекцией вольноказачих станиц и хуторов Югославии в Белград приехал Походный атаман ВКД И.А. Билый. Немедленно последовали доносы в югославскую полицию от руководства РОВС и от канцелярии Кубанского атамана. Были арестованы И.А.Билый и с ним несколько соратников, в том числе и Антон Черный. На допросах некоторых избивали. Полиция Югославии обвиняла И.А. Билого и других в попытке похитить регалии Кубанского войска, хранящиеся в Югославии, а  ВКД – в расколе и смуте среди эмигрантов и в пособничестве советскому ГПУ. Югославские власти закрыли все организации вольного казачества, запретили существование вольно-казачьих станиц и распространение журнала «Вольное казачество», разгромили редакцию вольноказачьей газеты «Наша станица» (Белград).[29] Возвратившийся в Париж  И. Билый продолжил в Югославии  поставку и  распространение нелегального журнала, уже под названием «Казачество». Тогда по  новому доносу о нелегальной деятельности  были вновь осенью 1938 арестованы и оштрафованы активисты ВКД.[30] По этой причине им было отказано в продлении вида на жительство в  Югославии.  Григорий Козлов, Николай Дмитриенко и Антон Черный с семьями, а также Николай Букин накануне второй мировой войны оказались в новой эмиграции. А.П.Черный с женой находит пристанище в Польше, в Варшаве. Как только немцы заняли Варшаву, прекратилось издание журнала «Вольное казачество» а с ним и существование ВКД. Казаки ищут себе новый организующий центр. Для А.Черного, Н. Дмитриенко, Г. Козлова, А.Кирьянова им становится возглавляемый В.Г. Глазковым пражский комитет казачьего национально-освободительного движения (КНОД). Они же формируют костяк варшавского кадра КНОДа. Согласно новому порядку в генерал-губернаторстве Польша требуется зарегистрировать заново ранее существующие общественные организации (объединения) по немецким правилам. Только вновь зарегистрированные организации получали право собраний для решения насущных дел своих членов, а также право на получение субсидий, карточек продуктового и прочего довольствия. Однако зарегистрировать «казачий национальный комитет» власти не позволяли на протяжении 1940-1944гг. Предлагали выбрать для регистрации комитет одной из известных немцам славянских наций, таких как: русские, украинцы, белорусы. Большинство казаков ради хлеба насущного записались в украинский комитет. Верные же казачьей национальной идее активисты с этим согласиться не могли. И продолжая терпеть со своими семьями страшную нужду в разрушенной войной Польше, Антон Черный «искал выход из сатанинского круга».[31]

                                                                                                                                                                                      Оценивая прожитое, горько сожалея, А.П. Черный в рассказе «Эпизод из жизни старого казака» пишет: «Если бы я знал наперед…то скорее бы умер в Варшаве от голода, чем идти «помогать» ( немцам – Авт.) в приближении своей собственной катастрофы. Но кто был не обманут в эту войну?». 32  Как агитатор и пропагандист казачьей национальной идеи, Антон Черный  вместе с остатками  1-ой Русской национальной армии генерала  Б.А. Хольмстона-Смысловского  2 мая 1945 г. оказался в  Лихштенштейне. Их было 494 человека. «СМЕРШ» шел по стопам. СССР требовал выдачи всех русских согласно Ялтинской конференции. Маленькая, нейтральная страна, не приглашенная на Ялтинскую конференцию,  и не подписавшая Соглашения по послевоенному обустройству мира, не позволила выдать войскам НКВД и обречь на страдания тех, кто 2 мая 1945г. попросил в Лихтенштейне убежища.³³     Русские беженцы, в том числе Антон Черный, жили в бараках наскоро организованного лагеря в городе  Ругеле.  Он работал в бригаде с местными плотниками, был регентом православного мужского хора. Искал потерянную в военных перипетиях жену. Двумя годами позже президент Аргентины Хуан Перон, уступая просьбам Русской Православной церкви заграницей, предоставил десяти тысячам беженцев право на жительство.

  ³³ Geiger Peter, Schlapp Manfred/Russen in Liechtenstein//Flucht und Internierung der Wehrmacht-Armee Holmstons 1945-1948.Schalun Verlag.Vaduz.1996. C.183.

Благодаря этому решению и финансированию княжества Лихтенштейн, 148 человек, включая генерала Б.А. Хольмстон-Смысловского, были    

перевезены в Аргентину. Жену Антона Черного, Евдокию Рудобаба-Черную, из лагеря для перемещенных лиц в пригороде Мюнхена, через Швейцарию, сопроводили до итальянского порта Генуя, где супруги вместе сели на корабль и в декабре 1947г. достигли берегов Аргентины. Денег, полученных за плотницкие работы в Лихтенштейне, Антону Черному хватило на покупку маленького участка земли в Берасатеги, пригороде Буэнос-Айреса. Супруги сами построили небольшой дом с кактусом в палисаднике. А.П. Черный брался за любые плотницкие и малярные работы. Был регентом в православной церкви. Делал новые и чинил старые бандуры и кобзы при свете керосиновой лампы, электричества в доме не было. Обучал учеников игре на бандуре. Продолжал концертную деятельность в квартете бандуристов под руководством Иосипа Снижного. Создал в Буэнос-Айресе свою бандурную группу. Писал рассказы равно свободно на русском и украинском языках. До конца жизни не оставлял свою общественную деятельность. Публиковал  статьи и заметки в вольноказачьем журнале «Казак», под редакцией того же И.А. Билого. Пережил свою жену на одиннадцать лет. Похоронен на кладбище в Кельмесе в 1973г.

В жизни Антона Павловича Черного не было более страстного желания, чем «снова вернуться на свою казачью Родину, вернуться со славой, как Ея хозяева». В чем-то его мечты сбылись: по улицам прежнего Екатеринодара идут кадеты в форме ККВ, сверкает новыми позолоченными главами вновь отстроенный войсковой казачий собор Александра Невского , поет Кубанский казачий хор, а в Кубанском краеведческом музее  посетители осматривают старые казачьи регалии, дарованные казакам еще императрицей Екатериной Великой,  и старую  бандуру, сделанную мастером А.П. Чорным в  1936-1937гг.

[1] Реестр Запорожского войска 1756 года. Краснодар,1997. С.66 далее.

[2] ГАКК.Ф.162.Оп.1.Д.39;Оп.2.Д.47;Оп.1.Д.7, 127; ФР.61.Оп.1.Д.1225.

[3] ГАКК.Ф.162.Оп.1. Д.46.Л.134.

[4] Архив А.П. Черного, переданный его учеником Н.М. Пауком из Аргентины в Краснодар Е.С. Коваленко-Черной в 2001 г. Далее ЛАК – Личный архив Е.С. Коваленко-Черной.

[5] Кияшко И.И. Войсковые певческий и музыканский хоры Кубанского казачьего войска. //Исторический очерк столетия их существования. Екатеринодар, 1911. С.115.

[6] Ємець В. У золоте 50 річчя на службі Україні. Козаки-бандурники новiтньої доби. Ч. 2. Голівуд, США, 1961. С.355.

[7] ЛАК.

[8] Черный А. История бандуры на Кубани // Казачий вестник. Прага. 1943. №№15-17 (46-48).

[9] ЛАК.

[10] Антон Черный. Первые дни. (Воспоминания)//Казак. Нейи-сюр-Сен. Франция.1959.№52.С.4.

[11] Ємець В. У золоте 50 річчя на службі Україні. С.355 далее.

[12] РГВИА. Ф.409. П/с. 191-714. Послужной список А.П. Черный

[13] ЛАК.

[14] Стрелянов (Калабухов) П.Н. Корпус генерала Баратова. Москва, 2002. С.3 далее.

[15] Антон Черный. Первые дни. (Воспоминания)//Казак. Нейи-сюр-Сен. Франция.1959.№49.С.4.

[16] ГАКК. Ф. 1864. Оп.1.Д.65-2. Л.25.

[17] Черный А. История бандуры на Кубани. №17. С.3.

[18] ЛАК. А.П. Черный . Эвакуация врангелевской армии из Крыма. Неопубликованный рассказ

[19] Черный Антон. Ответ Падалкиным.// Казак. Нейи-Сюр-Сен. Франция. 1973.№126.

[20] Там же; ЛАК. А.П. Черный. Эвакуация врангелевской армии из Крыма.

[21] ЛАК. Удостоверение  А.П. Черного №17 от 04.12.1920.

[22] ГАРФ. Ф.5942. Оп. 5. Д. 197.

[23] Государственный  архив Югославии (ГАЮ).

[24] Букин Н. Союз вольных казачек им. Галины Булавиной // Вольное казачество. 1934. № 152

[25] ГАРФ. Ф.5942. Оп.5.Д.197.

[26] ЛАК. ГАЮ. Регистрация паспортов русских беженцев 1927- 1929. Книга №28, литера «Ч»;               Вольная Кубань. Белград,1929. №3(69). С.5.

[27] Кубанский календарь. Вольная Кубань. Париж, 1931. С.95.

[28] Барбарунова З.А., Коваленко-Черная Е.С. Политика Польши в отношении сепаратистских и националистических движений внутри русской эмиграции. Казаки-националисты(1920-1930-е гг.) // Год Польши в России: вопросы историко-культурных взаимосвязей славянских народов и их соседей. Краснодар. 2015. С.144,146.

[29] Вольное казачество. 1938. №№ 239-242, 245-246, 249-250.

[30] Казачий голос. Париж,1938.№12. С.3-6,32;  Терский казак. Белград.1938.№№24,28,30(31).

[31] ГАРФ. Ф.5762. Оп.1. Д.100. Л.45.