Русский двор XVIII столетия поражал иностранцев роскошью и богатством ювелирных украшений. В мемуарах и записках о посещении России постоянно отмечается непривычное для европейцев обилие драгоценностей. «Блеск придворных нарядов и обилие драгоценных камней далеко оставляют за собою великолепие других европейских дворов… Из различных предметов роскоши, отличавших русскую знать, ничто так не поражает нас, иностранцев, как обилие драгоценных камней, блестевших на различных частях их костюма… Многие из вельмож почти усыпаны бриллиантами: пуговицы, пряжки, рукоятки сабель, эполеты – все это с бриллиантами, шляпы их нередко унизаны бриллиантами в несколько рядов, звезды из бриллиантов здесь не кажутся чем-то особенным» – писал английский историк Уильям Кокс.

Золото и драгоценные камни использовали не только для изготовления украшений, орденов, оружия и вполне функциональных деталей одежды и обуви. Необычайно распространены были разнообразные коробочки, мушечницы, несессеры, игольницы, печати и футляры для сургуча, выполненные с применением этих материалов. Наибольшей популярностью пользовались табакерки: они были не просто хранилищами для модного в XVIII в. нюхательного табака и не только эффектным драгоценным аксессуаром. Табакерки являлись элементом придворной культуры, они могли служить и подарком, и инструментом для флирта; нередко их использовали для передачи записок. Уже в XVIII в. табакерки стали предметом собирательства. Из золота и серебра выполнялись также туалетные приборы, умывальные гарнитуры, сервизы, серебряными могли быть как столовая утварь, так и жаровни, подсвечники, канделябры, люстры и даже мебель.

Для изготовления предметов роскоши помимо золота, алмазов разнообразной огранки и разноцветных драгоценных камней использовали жемчуг, перламутр, слоновую кость, черепаховый панцирь, а также полудрагоценные и поделочные камни – аметист, халцедон, агат, яшму и другие. Ювелиры следовали самой последней моде, их изделия представляют собой яркие образцы господствовавшего тогда стиля. Произведения середины столетия выполнены в стиле рококо, имеют сложную форму, часто со сглаженными углами, украшены рельефным чеканным или накладным декором с преобладанием рокайлей и растительных элементов. Дорожки алмазов и бриллиантов – доминирующих в XVIII столетии камней – образуют завитки, прерывающиеся более крупными бриллиантами. Весьма популярным в то время сочетание бесцветных сверкающих алмазов с яркими рубинами, изумрудами, сапфирами, цвет которых усиливался цветной фольгой, подложенной под камень. С распространением стиля классицизм предпочтение стали отдавать камням более сдержанных, блеклых тонов и использовать бриллианты одного размера, чаще – мелкие, а также жемчуг. Цветовой акцент изделия создается поверхностью металла, покрытой эмалью по гильошировке или украшенной сюжетными изображениями либо декором в технике живописной эмали. В связи с расцветом миниатюрной живописи во второй половине XVIII столетия особенно популярными становятся табакерки с миниатюрными портретами. Культ античности, определявший вкус эпохи, способствовал возникновению моды на резные камни, особенно камеи, их копии и оттиски, а также апеллирующие к ним гризайльные эмалевые портреты и композиции с мифологическими, историческими и религиозными сюжетами.

Драгоценные изделия для русского двора выполняли самые лучшие мастера золотого и серебряного дела в Петербурге, их заказывали или покупали через агентов в Лондоне, Париже, Аугсбурге, Вене. По распоряжению Придворной конторы в Петербург переводили и мастеров из Москвы, на протяжении нескольких веков являвшейся центром ювелирного искусства. Потребность двора и петербургской знати в предметах роскоши и их способность оплатить заказы обеспечивала привлекательность Санкт-Петербурга для лучших европейских мастеров. В Северную столицу приезжали работать ювелиры из Франции, Швейцарии, Англии, германских земель, стран Балтийского региона. Большинство из них вступали в петербургский цех иностранных мастеров. Так, мастерами этого цеха стали прибывший из Норвегии Ивар Венфельд Бух и уроженец Данцига Герман Готлиб Унгер. На фабрике И.В. Буха выполняли и светские вещи, и культовые предметы, и ювелирные украшения, и самую разнообразную утварь, вплоть до серебряной мебели и осветительных приборов для интерьеров императорских дворцов. На выставке представлены предметы из литургического прибора, вложенного императрицей Екатериной Великой в Троице-Сергиеву лавру, а также дискос, созданный по заказу Григория Александровича Потемкина (кат. № 47, 58, 59). Серебряник Г.Г. Унгер также постоянно сотрудничал с Придворной конторой, выполняя разнообразную серебряную посуду и сервизы. Ему же было поручено поновление оклада на Евангелие, вложенного затем императрицей Екатериной II в Александро-Невскую лавру (кат. № 54). Многие мастера поступали на государственную службу, например, приехавший из Германии медальер Иоганн Каспар Готлиб Егер, который долгие годы успешно работал на Санкт-Петербургском монетном дворе. Резчик по стали и твердым камням, он, по отзывам современников, также «резал различные камеи и часто портрет императрицы на камнях для перстней… очень похоже и мило», в чем посетители выставки могут убедиться, посмотрев на сапфир с профильным портретом императрицы Екатерины II (кат. № 20). На Петергофской гранильной фабрике служили Захария Боберх, Себастьян Штудерх, Эмануэль Марм. Однако некоторые ювелиры предпочитали работать самостоятельно. Не вступил в петербургский цех швейцарец Жан Пьер Адор, несмотря на то что до конца жизни оставался в России. На его фабрике в Петербурге по заказу Придворной конторы изготавливали сервизы, оружие, ордена, табакерки, золотые оправы для фарфоровых изделий, а также церковную утварь. На выставке представлена табакерка с вензелем покойной государыни Елизаветы Петровны, которую Ж.П. Адор выполнил для графа Петра Борисовича Шереметева в 1784 г. (кат. № 45). Не все приехавшие в Россию ювелиры оставалась здесь навсегда. Братья Франсуа Клод и Пьер Этьен Теремены работали в Петербурге недолго, при этом их вклад в русское прикладное искусство значителен. Имевшие ювелирную практику в Париже, Лондоне, Женеве, Берлине, они основали свою фабрику и в Санкт-Петербурге. На ней была изготовлена золотая табакерка с изображением Камероновой галереи в Царском Селе, любимом месте прогулок Екатерины II. Превосходно выполненный в технике живописной эмали пейзаж по гравюре Иоганна Христофа Майра 1793 г. – работа талантливого миниатюриста Франсуа Клода Теремена (кат. № 56).

Кроме изготовления новых предметов, мастера могли брать в Придворной конторе подряды на окраску, полировку, исправление чеканки и резьбы золотых приборов. На службе в штате Придворной конторы отдельно состоял ювелир, который, кроме изготовления новых «уборов алмазных и в прочих каменьях, и в золоте, и в серебре состоящих вещей, принадлежащих до золотарного художества», должен был «ее императорского величества алмазные и прочие драгоценные… уборы в каждой неделе по дважды… пересматривать и содержать их в надлежащем порядке, чистоте и исправности», чтобы они в любой момент «к употреблению готовыми быть могли». Кроме того, придворный ювелир, состоящий на казенной должности, должен был просматривать не только украшения, но и «все золотые вещи, которые и при собственной своей императорской персоне употреблять изволит, кроме столового». «Столовое» – это многочисленные сервизы, включающие в себя самые разнообразные формы посуды для различных блюд, и отдельные предметы убранства стола. Их хранили в Сервизной кладовой, где имелись собственные служители – зильбервартеры и зильбердинеры. Один или два служителя занимались приемом, учетом, хранением и выдачей серебряной посуды, другой был серебряных дел мастером. В обязанности придворного зильбердинера и работавших с ним серебряников входили изготовление новых предметов и целых сервизов на значительное количество персон, а также доделка и починка старых, чистка и золочение постоянно использовавшейся серебряной утвари.

При дворе Екатерины II таким зильбердинером и серебряных дел мастером был Иоганн Фридрих Кёппинг. По заказам Придворной конторы он начал работать еще при императрице Елизавете Петровне и создавал изделия для императорского двора до 1782 г. На выставке представлены хранившиеся в Сервизной кладовой Зимнего дворца подсвечники, чарки, полоскательная чаша, выполненные И.Ф. Кёппингом (кат. № 23–28).

Вместе с ним на протяжении долгих лет работал Иоганн Генрих Блом. Он не состоял на казенной службе и только в 1782 г. был зачислен в штат придворным зильбердинером, сменив И.Ф. Кёппинга.

В числе прочего, И.Г. Бломом и его подмастерьями были выполнены серебряные позолоченные детские чайные и кофейные сервизы. В состав каждого из них входили небольшого размера поднос, кофейник, чайник, молочник, сахарница, полоскательная чаша, щипцы для сахара и ситечко (кат. № 36–44). Эти камерные, но в тоже время статусные серебряные сервизы были предназначены для подарков императрицы Екатерины II своим внукам, великим княжнам Александре Павловне, Елене Павловне, Марии Павловне и великому князю Николаю Павловичу.

Кроме придворных зильбердинеров и работавших под их началом серебряников Придворная контора привлекала не состоявших на казенных должностях мастеров, которые выполняли для императорского двора разнообразные задания: от создания грандиозных по объему сервизов до мелких ремонтных работ. Кроме того, серебряную утварь для Императорского двора огромном количестве выписывали из-за границы, прежде всего из Франции, Англии и Германии.

Предметы роскоши производили и на государственных предприятиях, например на Петергофской гранильной фабрике, основанной по указу 1721 г. Петра I, занимались обработкой драгоценных и поделочных камней. В XVIII столетии в Европе и России возник интерес к минералогии, с 1740-х гг. стали популярными ювелирные изделия, в которых их создатели стремились подчеркнуть природную красоту камня: табакерки, несессеры и часы. Те же минералы использовали для изготовления драгоценных аксессуаров в сочетании с золотом и драгоценными камнями (кат. № 12, 13, 21, 64).

Для Российской империи это направление стало особенно актуальным в связи с разработками месторождений Урала и Сибири. На Петергофской шлифовальной мельнице началось изготовление множества самых разнообразных предметов из агата, яшмы, сердолика, халцедона. Таков охотничий нож с ножиком и вилкой с яшмовыми рукоятями, оформленными в виде копытец (кат. № 5). Очень популярным в то время был марказит (серный колчедан): эфес придворной шпаги работы мастера З. Боберха выполнен из агата и украшен марказитовыми вставками, ограненными как драгоценный камень и имитирующими бриллианты (кат. № 4). Комплект конской сбруи был изготовлен ювелирами З. Боберхом, С. Штудерхом, Э. Мармом и собран мастером Ионге. В отличие от более монохромных изделий с яшмой и агатом, в его декоре использованы сочные колористические сочетания: яркие лазуриты глубокого синего цвета и хрусталь, подложенный красной фольгой, в обрамлении дорожек из ограненного марказита на позолоченном фоне. Посетители смогут увидеть этот уникальный комплект сбруи полностью – на выставке экспонируется оголовь с мундштуком и поводьями, паперсть, пахви, решма (кат. № 6–9).

Все эти предметы роскоши, созданные для монарших особ и высшей знати Российской империи, являются замечательными художественными произведениями и выполняют определенные утилитарные функции. Однако они могут содержать и дополнительный аспект, иметь какой-либо информационный посыл или мемориальное значение. Даже сервиз может служить манифестацией определенной программы.

Крупные репрезентативные серебряные изделия имели особое значение и демонстрировали высокий статус владельца. Поэтому для императрицы Екатерины II после проведения в 1775 г. административной реформы и учреждения наместничеств важным проектом стал заказ у лучших лондонских, парижских и аугсбургских мастеров больших столовых сервизов из серебра для дальнейшей отправки их во вновь образованные наместничества. Помимо прочего, такое мероприятие должно было служить подтверждением единства и финансовой мощи государства. На протяжении 1770–1790-х гг. по повелению императрицы было изготовлено и закуплено не менее двадцати двух таких сервизов. В Екатеринославские наместничество, образованное в 1783 г., был послан сервиз работы Робера-Жозефа Огюста и Шарля Луи Спримана, придворных серебряников французского короля (кат. № 30–34).

Большие репрезентативные серебряные блюда в XVIII столетии уже не подразумевали никакого утилитарного использования. В соответствии с русским придворным церемониалом XVIII–XIX вв. такие блюда подносились правителям от подданных в связи с какими-либо торжественными событиями и праздниками, во время посещений ими российских городов. Большое блюдо с вензелем Екатерины II под императорской короной работы выдающегося московского мастера Алексея Полозова (кат. № 16) было поднесено императрице по случаю ее восшествия на престол.

Предметы роскоши часто служили дипломатическими подарками, пожалованиями, наградами, служили знаками милости и поощрения, а иногда – любви или благодарности. Чаще всего в качестве дипломатических подарков и пожалований выступали табакерки и перстни, а также парадное оружие. Подобные предметы специально приобретали в большом количестве у купцов и ювелиров и хранились в особом помещении – Комнате ее императорского величества, откуда их можно было при первой надобности получить. В ассортименте всегда были и перстни, которые оценивались от 500 до 2 800 рублей, и табакерки, от сравнительно недорогих, золотых без особых украшений, стоимостью от 140 до 200 рублей, до самых роскошных – за 8 750 рублей (например, известная по документам табакерка из ляпис-лазури, оправленная в золото, с бриллиантами и портретом императрицы).

На выставке представлен перстень с открывающимся медальоном, на серебряной крышке которого в обрамлении из рубинов помещен миниатюрный портрет императрицы Екатерины II, выполненный с оригинала Пьетро Антонио Ротари (кат. № 21). Гораздо реже встречались перстни с портретом, вырезанным на драгоценном камне, как на работе И.К.Г. Егера. Упомянутая выше инталия на сапфире в золотой оправе со следами крепления на обороте (кат. № 20) также была частью перстня.

Особенно много перстней, табакерок, часов использовалось в качестве подарков во время путешествий императрицы по России. Как писал Е.В. Тарле, для Екатерины эти путешествия являлись «политической агитацией, политической демонстрацией, политической комбинацией». Самое известное путешествие императрицы – это Таврический вояж, путешествие в Крым в 1787 г. Тогда в Кабинете был зафиксирован расход несметного количества перстней, табакерок, часов. Подобные подарки получали иностранные посланники, губернаторы, предводители дворянства, городничие, исправники, казначеи, прокуроры, председатели земских судов, землемеры, архитекторы, офицеры.

На выставке представлена эмалевая миниатюра, выполненная Луизой Куглер с оригинала Михаила Шибанова, написанного в Киеве во время этого путешествия, где Екатерина изображена в дорожном костюме (кат. № 46).

Ряд экспонатов связан с именем светлейшего князя Григория Александровича Потемкина-Таврического (кат. № 48). Именно он убедил Екатерину Великую, несмотря на активное противодействие и клевету окружения императрицы, переключить основные усилия внешней политики на южные рубежи Российской империи. Благодаря его дипломатическим талантам осуществилось мирное присоединение Крыма, его организационными усилиями был создан Черноморский флот и возникали новые города в Новороссии. Морское сражение в Днепровском лимане летом 1788 г. стало важным шагом на пути к окончательной победе России в борьбе за южное побережье Черного моря. Успех русской армии был подготовлен в значительной степени трудами светлейшего князя как создателя флота в Севастополе. Уже 13 июля 1788 г. императрица Екатерина II приказала изготовить золотое блюдо с надписью: «Командующему Екатеринославскою сухопутною и морскою силою, яко строителю военных судов», а на блюдо положить богато украшенную шпагу с лаврами и надписью: «Командующему Екатеринославскою сухопутною и морскою силою успехами увенчанному». Блюдо было изготовлено мастером Франсуа Сегеном, а эфес шпаги выполнил ювелир Жан Жак Дюк. К сожалению, шпага не сохранилась до наших дней. Блюдо было дополнено накладным золотым венком и надписью: «Князь Потемкин Таврический приносит в дар первопрестольному в Москве храму Успения Богоматери» и, в соответствии с его желанием, вложено, в Успенский собор Московского Кремля (кат. № 47). Светлейший князь нередко делал вклады в соборы и монастыри, при этом он обращался к лучшим петербургским ювелирам, владевшим самыми высокими технологическими приемами обработки металла и выполнявшим предметы в соответствии с последней модой того времени. Украшенный накладными дубовыми ветвями с желудями золотой дискос работы знаменитого петербургского мастера И.В. Буха был вложен в Софийский собор в Новгороде (кат. № 48), панагия были изготовлена придворным ювелиром для митрополита Платона (Левшина) также по заказу Г.А. Потемкина (кат. № 29).

Уникальными памятниками являются драгоценные изделия турецких придворных ювелиров, работавших при дворе Селима III, – булава и решма. Эти предметы входят в состав роскошного комплекта оружия и конского убранства, подаренного Екатерине по случаю подписания Ясского мира в 1791 г. (кат. № 53, 53).

Отдельно можно выделить группу экспонатов выставки – это изделия, выполненные руками монарших особ. Золотую табакерку работы мастера Жоржа Франсуа Амея украшают медальоны с профильными портретами работы императрицы Марии Федоровны, изображающими ее шестерых детей – великих князей Александра и Константина, а также великих княжон Александру, Елену, Марию и Екатерину (кат. № 51). Выполненные на белом стекле свинцовым карандашом, они напоминают об интересе к «камейному художеству» и коллекционированию древних камей, распространенному при русском дворе второй половины XVIII в. Среди многочисленных талантов Марии Федоровны была и резьба по многослойным камням. На выставке показаны рельефы с профильными портретами цесаревича Павла Петровича и великого князя Александра Павловича, отлитые по ее камеям (кат. № 49, 50). Страстная собирательница резных камней-антиков, императрица Екатерина II выбрала другую технику для своего творчества – выполнение из бумажной массы слепков камей из своей коллекции (кат. № 57). Оттиски, в результате которых получались подобия инталий, нередко помещали под стекло. Оправленные в бриллианты, они служили особо ценным пожалованием императрицы.

Соавтор концепции выставки, научный сотрудник Музеев Московского Кремля Л.Н. Шанская